Занятие 3
Вернуться я мечтаю вновь…

Когда умер мой дедушка, родственники долго, нудно, скандально делили имущество. Мне же было все равно, кто станет хозяином дома и двора. У меня не осталось ни одной вещички из того дома, но мне досталось большее.

В детстве все лето я проводила в украинском селе. Жила я у дедушки и бабушки вместе с многочисленными братьями. Каждое утро после завтрака мои братья сбивались в ватагу и уходили по своим мальчишеским делам. Бабушкины женские хлопоты меня не привлекали, и я прибивалась к деду, стараясь помогать ему во всем.
Кем я только не была рядом с ним: печником и лодочником, гребцом и рыбаком, даже Томом Сойером, только белила я не забор, а хату-мазанку. Дед никогда не говорил, что я что-то делаю не так, он чуть подправлял меня, и у меня легко получалось все. Мы были как мастер и подмастерье, учитель и ученик.
Рядом с дедом даже такое обыденное занятие, как копание картошки, превращалось в нечто занимательное. Дед, закончивший 3 класса церковно-приходской школы, рассказывал Библию и Евангелие как увлекательные сказки, он по-своему пересказывал Гоголя. Историю XX века я проходила также на огороде. Это были не слова из учебников, это была настоящая жизнь тех, кто начал ее вместе с началом века. Жизнь, полная тягот и лишений, но и веселых историй, и приключений. На огороде я проживала все это вместе с моим учителем.

После его смерти я не приезжаю туда, но как часто я возвращаюсь памятью в свое летнее детство, в залитый солнцем двор, к человеку, с которым мне было интересно и легко, рядом с которым у меня получалось все…
После его смерти у меня не осталось ни одной вещички из его дома, но мое наследство неизмеримо большее!

Елена, биолог

Дикие звери, как известно, в неволе чахнут и не размножаются. Вы думаете, люди чувствуют себя иначе?
Мне было 5 лет. Я просила у мамы мороженое, она отказывала, я настаивала. Ее доводы меня не убеждали: горло у меня не болело, и деньги у нее были. Упорство с обеих сторон усиливалось. И вот мне было сказано: «Я пошла, а ты, если хочешь, оставайся и ной дальше». Мамина спина скрылась за поворотом.
«Это нечестная игра», – вспыхнуло у меня в голове. Ведь я знала, что она без меня никуда не уйдет. Меня пронзило острое чувство несправедливости. Она была уверена в моей зависимости и беспомощности. И я это ясно понимала.
Согласиться с этим и смириться?
Нет, это невозможно. И я поворачиваюсь на 180 градусов и иду домой одна никогда не хоженой мною дорогой, полагаясь только на свое умение ориентироваться в пространстве.
Мне было 5 лет, а до дома плутать дворами и переулками надо было минут пятнадцать. С одной стороны, мне было боязно, но другая моя часть ликовала. Я чувствовала, что выиграла битву с самой собой, я переступила некую невидимую черту, я приняла собственное решение.

Я была собрана и уверена в себе – да здравствует свобода!

Я чувствовала себя человеком, умеющим отстоять свое мнение и принять свое решение, и – да здравствует свобода!

Я гордилась собой – да здравствует свобода!

Домой я пришла первой. Мама появилась только через полчаса в более чем растрепанных чувствах. Моя свобода быстро закончилась. Это был первый и последний раз, когда меня выпороли.
И сегодня, глядя туда, в свое детство, я хочу, чтобы страхи, сомнения, зависимости моей жизни не могли устоять перед блестящей перспективой свободы, правом на принятие решений и выбор пути, уверенностью в себе и чувством собственного достоинства. Хочу отпустить всех своих диких зверей на волю – ступайте, живите, любите!

Да здравствует свобода!

Екатерина, музыкант

Иногда, стоит мне увидеть кактус – в гостях или в витрине цветочного магазина, и память сама собой возвращается к одному, кажется, шестнадцатому году моей жизни. И я вспоминаю себя угловатым, жутко стеснительным подростком, покрытым одновременно пухом и колючками, как кактус у меня на окне.

Тёмное предрассветное утро. Без четверти 4, время моего обычного подъема. Я встаю – в глаза хоть спички вставляй, я пошатываюсь ото сна, но у меня есть цель – мне нужно сесть за учебники.
Однажды мой дядя, намекая на нелепость происходящего, в сердцах сказал: "Какая книга большая, и какая ты, Эля, маленькая!" Это был "Капитал" Маркса, между прочим.
Я занимаюсь и занимаюсь, и только никогда не цветущий кактус на окне молча наблюдает за мной. У меня есть цель – мне нужно очень много сделать до 6 утра, до моей утренней пробежки многокилометрового кросса.
И вот я уже бегу, кажется, нет сил, я валюсь от усталости, я проклинаю всех, но бегу. У меня есть цель, я вижу ее – вон тот еле заметный домик с белой крышей.
Есть цель и у всего моего годового марафона – я хочу уехать из своего маленького городка и поступить в Московский Университет.

Да, у меня есть цель, и я иду к ней, несмотря на спички в глазах, тихий ужас на лице у мамы, молчаливое осуждение всей родни. Несмотря на ироничные улыбки одноклассниц и – о ужас – даже одноклассников.
И, кажется, я знаю, почему в трудные минуты я вспоминаю об этом. Я знаю, что я многое могу, если впереди у меня есть конкретная цель.

Мне жутко повезло. Моя цель была достигнута. И знаете, когда это случилось, никогда не цветущий кактус на моем окне расцвел большими ярко-красными цветами.

Эллина, экономист

Анна Сергеевна ни перед чем не отступала и никуда не шла. Ее ум был пытлив и равнодушен в одно и тоже время… Как все женщины, которым не удалось полюбить, она хотела чего-то, сама не зная, чего именно. Собственно, ей ничего не хотелось, хотя ей казалось, что ей хотелось всего.

 Тургенев «Отцы и дети»

В 17 лет любовь краем крыла опалила и мое сердце.
Ночь. Мотыльки. Старенькие двойные качели. Вокруг, взорванный отбойным молотком, дыбится асфальт.
Он и я. Глаза в глаза. У меня нет кожи. Слова имеют свой вкус, цвет, запах. Ощущения переливаются – от легкой, сладостно-свежей дыни до жаркой, вгоняющей в краску малины. Пьяняще-терпкий, горьковато можжевеловый – его запах. Все вместе переполняет, обдает жаром. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Горячечный вихрь! Мотыльки, асфальтовые камни, он, я, качели – несемся ввысь, на яркий, нестерпимо желанный свет. «Я люблю тебя» готово сорваться с языка!
Но я молчу. Потому что он меня не так, как я его. Потому что боюсь.
На мгновение душа зависает в воздухе и камнем вниз. А сверху – искореженные качели, острые черные асфальтовые камни и раздавленные на лету трупики мотыльков.
Невыносимая боль от задавленных чувств.

Я не хотела такой боли больше никогда. Я не хотела жить без кожи никогда. И любовь с тех пор не повторялась в моей жизни никогда.
В моей схеме не было предусмотрено полноценных романов, не оканчивающихся браком.

Я до скрежета зубовного хочу вернуться в ту августовскую ночь. Пусть короткий роман, пусть одна ночь, пусть боль неразделенной любви – неважно. Сейчас я созрела, я хочу любить! Я готова преодолеть страх боли. Я хочу взлететь. Я устала, как тургеневская Анна Сергеевна, никуда не идти и ничего по-настоящему не хотеть.
Я хочу каленым железом вытравить из себя это проклятое НИКОГДА. Я хочу жить! Я хочу любить! Я хочу быть.

 

Наталья, домохозяйка

В Южной Эстонии моего детства мир был ясным и цельным. Я жил на краю городка в светелке высокого белого дома с окнами на закат. Закат освещал бескрайнюю холмистую страну, по просторам которой можно было идти в бесконечную даль. За каждым холмом тебя ожидало глубокое чистое озеро. Каждый холм и каждое озеро было особенным, загадочным, непохожим на все другие.
Моя светелка ломилась от книг: «Всемирная история», Геродот, Фукидид... Книги были шершавыми и толстыми, и путешествовать по их страницам было не менее упоительно, чем по окрестностям. Каким-то чудесным образом содержимое книг вписывалось в окружающий мир. Проиграв битву, Кир отступал за гряды дальних холмов, а аргонавты смолили днище судна в тихой, полной кувшинок заводи озера Нюпли.
Городок населяли аккуратные, вежливые люди, говорившие на непонятном певучем языке, растившие феерические цветники в палисадниках и ежедневно подметавшие улицу перед каждым домом.
С утра я отправлялся путешествовать по холмам, днем взахлеб читал, вечером из окна любовался закатом, а по ночам выскальзывал на залитые лунным светом лесные тропы и бродил до рассвета.

Мир был исполнен порядка, смысла и тайны, зовущей тебя к открытиям. Прошлое не противоречило будущему, а между ними простиралось прекрасное настоящее.

Прошло много лет. Чему-то научившись, на многое насмотревшись, я стал не очень молодым целеустремленным человеком с легкой сединой в висках. Прежде цельный и осмысленный мир раскололся. И превратился в зыбкое крошево проблем, там и сям утыканных знаками вопроса, свидетельства не тайны, а скорее недоумения и разочарования.

И однажды я решил сбежать туда где мир – да, я был уверен в этом – все такой же цельный и осмысленный.

Цветники города все так же кивали на закат. Вежливые горожане еще тщательнее подметали улицы. И у подножия каждого холма неизменно блестело чистое озеро. Но весь этот чудный мир кардинально уменьшился до маленького пятачка земли, который я обошел всего лишь за один день. Да, здесь жили воспоминания детства, но уже не умещался я сам. За границами этого мирка мне все время виделся расколотый и противоречивый большой мир, топорщащий свои знаки вопроса. Мир, в котором я и живу ныне.

И все же не верьте тем, кто твердит, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку – они просто боятся идти на новый заплыв! Но может быть, мне все-таки хватит терпения и упорства, и я еще этому научусь?

Евгений, эколог

В жизни каждого человека случаются темные полосы. Когда жизнь пытается сбросить меня на обочину, память всегда уносит в одно и то же время, в одно и то же место на окраине Москвы...
Я – молодая, сильная, здоровая – включена в команду пятиборцев от спортивного общества "Трудовые резервы". Позади остались успешные выступления по четырем видам соревнований, остался последний: кросс по пересеченной местности.
Дистанция – длинная и непривычная, ведь я по жизни, по сути своей, – спринтер, то есть бегунья на короткие дистанции! Перед забегом получаю последние инструкции и советы тренера: не вырываться на старте, беречь силы, перед финишем – рывок.
Всё ясно и просто, я всё поняла но... мое тело, мои ноги сразу со старта уносятся далеко вперед! Я – молодая, сильная, здоровая – наслаждаюсь бегом, мои ноги звенят силой, грудь распирает восторг и уверенность! Я легко и непринужденно преодолеваю подъемы и препятствия, не замечаю спусков! Я лечу стрелой... до середины дистанции...
Дыхание становится тяжелым, ноги – деревянными, а сознание – мутным. Бегу по инерции, спортивный азарт испаряется... И когда до финиша остается метров 200, я уже ничего не хочу...

К черту все! Кому это надо!? Я устала!!! Мои лёгкие разрываются от боли!.. На ногах – стопудовые гири!.. В больном сознании только одно: сейчас я умру, я не вынесу этой боли!! Мне нужно отдохнуть... Вот сейчас я добегу до вон того кусточка, свалюсь под него, и никто, никакой трактор не сдвинет меня с места.
Я больше не могу...
Я замедляю бег. Но в тот момент, когда я почти остановилась, из толпы до сознания прорвался голос одного из болельщиков: "Вперёд! Не останавливайся! Иди! Ползи! Но только – вперед!.."

Я не знаю, как мне удалось преодолеть боль и усталость. До финиша я добежала, кажется, семьдесят седьмой. Но это было не важно…
Главное – я не сошла с дистанции!

Елена, психолог

Что первично: бытие или сознание – спорят философы всех времен. Не спорьте, друзья. По моему опыту, и бытие, и сознание определяет подсознание. Оно диктует нам реакцию на события, оно выбирает, что нам помнить, а что – забыть. А в результате мы как бы сами оцениваем свою жизнь со знаком «плюс» или «минус»…

Всю свою жизнь я пряталась. Пряталась от чувств. В моей жизни были радости и печали, победы и поражения. Я знала, что такое профессиональный успех, я влюблялась, ненавидела, мечтала... И все время пряталась! Даже когда я достигала побед – над обстоятельствами или над собой, даже когда я покоряла новые вершины, – результат не приносил мне радости. Я не умела чувствовать! Я жила как бы в ожидании жизни. «Жизнь – это не сегодня, это когда-нибудь будет», – думала я.

Я не умела полностью отдаться работе или любви, я не умела с удовольствием отдыхать. Зато я смотрела на других и думала, что вот у них-то все складно, наверное, им просто повезло. А у меня все не то, не так, не туда.

И теперь, думая в какое место или время моей жизни я хотела бы вернуться, я понимаю, что хочу пережить вновь каждый миг прошедших лет. Чтобы прочувствовать их всей душой, всеми клеточками моего организма. Пережить каждый момент моей жизни (печальный или радостный – неважно), не боясь его переживать. Испытать полноту чувств во всей их силе!

Потому что сейчас я этому научилась. «Я чувствую, значит, я живу», – кричит мне мое подсознание...

Ольга, музыкант

Никогда! Никогда раньше я не испытывал такого удовлетворения. Попробуйте догадаться, чем я тогда занимался?
Я учился! Учился управлять виндсерфингом – это такая доска с парусом.
Как красиво и легко скользят на них по воде стройные, загорелые люди. Они стоят прямо, элегантно держат и поворачивают парус. Это кажется таким простым.
Я решил попробовать. Спасатель-инструктор объяснил мне, как надо стоять, держать парус, ловить ветер, поворачивать. «Все понятно?» – «Конечно!» Сейчас я встану и сразу поплыву. Это у меня запросто. Я же способный.

И тут началось!!! Ну, эта мачта с парусом. Первый раз я упал на нее. Второй – она на меня. Затем мы так сплелись и закрутились, что я вообще не помню, как я оказался в воде. Оказалось, что я никак не могу удержать в руках эту мачту более двух секунд. У нее такой парус! В него сразу же ударяет ветер, причем каждый раз – с другой стороны, и я опять лечу за ним в воду, как пришитый. Я совершенно уверен, что даже против абсолютного чемпиона мира по дзюдо я продержался бы на ногах гораздо дольше.
Выныривая в очередной раз, я подумал: «Наверное, это выше моих возможностей». В этот день я вышел из воды позже всех. «Приходите завтра», – сказал спасатель-инструктор. В ответ я только пожал плечами.
Однако, на следующий день… Все началось сначала!
Видимо, это состояние какого-то азартного транса. Не вижу ничего вокруг, не чувствую жара солнца, прохлады воды, не знаю сколько прошло времени. «Сейчас немного отклониться назад, теперь выпрямить руки, потом быстро их напрячь».
Наконец, я почувствовал: что-то начинает получаться! И вот я плыву! Стою на доске уже более минуты, и плыву! И не важно, что я еще не научился поворачиваться и плыву только в одну сторону.

Смеркается. Море пустынно и величественно. Только далеко позади маячат два паруса. Это спасатели пустились за мной вдогонку. «Неплохо идут, – думал я, – однако, догнать меня им теперь будет непросто».
Да! Мне хотелось бы вернуться в то состояние, когда ощущаешь, как твоим усилием из хаоса и мрака рождается нечто новое, стройное, последовательное, упорядоченное. Когда четко начинаешь видеть ту грань, за которой неотвратимо начинается переход в другое состояние. Когда начинаешь ясно чувствовать в себе то, что называется Мастерством.

Алексей, врач

Напившись однажды из родника, никогда не забудешь вкус Живой воды, хотя бы и пришлось долгое время пить из-под крана. Вот уже 5 лет моя подмосковная дача только разжигает жажду. Своей почти сочной травой и практически свежим воздухом. И я с ней становлюсь почти отдохнувшей и практически живой. Но отчего-то я слегка припорошена дремотой? А в горле растет душащий ком. Я хочу вырвать его. Я мечтаю вернуться в колыбель моей Жизни.

Это затерянная деревня в 400 километрах от Москвы. Там нагло прямо по дорогам ходят довольные коровы. Там лесная малина от спелости горстями сыплется в ладони. Она пьянит своим ароматом. Там хрусталём звенит утренний воздух. Для меня там всё ярко, сочно, остро. Там я умела чувствовать. Я хочу туда.

Сумки в багажник. Педаль в пол. Дорога и ветер.
Робко выхожу из машины, и тут наливной воздух тихо-тихо начинает затекать в легкие, в уши, просачиваться под кожу, впитываться в кровь…
Долой обувь. С каждым шагом рыхлая, прохладная земля проходит сквозь пальцы и обнимает их.
Руки наполняются соком, наливаются тугой силой, она разогревает грудь, закипает, вырывается. Она требует рвануть! И нестись что есть мочи.
Вниз по холму.
Мчусь. Несусь. Лечу. Заливаюсь смехом в кружеве облаков. Невесомая, стремительная, сильная. Я.
В моей крови течет жизнь.
И вот Он – Дом. Он ждал меня.
Касаюсь стены кончиками пальцев, ладонями, припадаю к ней. Гладкое дерево, и пушистая пакля. Дверь, порог, комната... Печь. В ней должен гореть огонь! Я разожгу его!

Я хочу вернуться в мой Дом на моей Земле.
Я хочу вернуться к тебе, Жизнь.

Екатерина, психолог

Это было пять лет назад, на берегу самого чистого моря моей жизни, с любимым человеком, перед началом нового пути в неизведанное.

Вы знаете, какого цвета счастье?
Я – знаю. Оно сине-зеленое, как прозрачная волна Средиземного моря. Нежно-розовое с легкой дымкой, как рассвет над далёким островом. Бархатно-черное с алмазной крошкой звёзд ночного неба.
А Вы знаете, каково счастье на вкус?
Это вкус ярко-алого арбуза, открывающего только вам двоим свою скрытую ото всех сверкающую тайну, ощущение его сладкого сока и солоноватого привкуса крови от лопнувших в поцелуях губ.

Счастье – это когда за бокалом легкого вина под роскошным балдахином южного неба вы случайно встречаетесь руками, коленями и взглядами, и говорить уже ничего не нужно.

Счастье – когда ночью, не ощущая собственного тела, ты паришь где-то в неведомом мире, а в голове взрываются галактики и расцветают цветы. И ты знаешь, что на самом гребне волны, после счастливого вздоха, ощущение прервётся, но только для того, чтобы нахлынуть и снова захлестнуть тебя с головой.

Счастье жить без желания расставлять точки над «и», выяснять, кто ведущий, а кто ведомый, жить сейчас, в настоящем, растягивающимся на века.

Алмазная крошка звезд превратилась со временем в бриллиантовую пыль, подмешанную в кофе… Но не это важно.
Нет, я не мечтаю вернуться ни туда – в прошлое, ни к этому человеку. Но я ему благодарна, потому что на вопрос: «А вы знаете, каково счастье на вкус, и какого оно цвета?» я с полным правом и абсолютной уверенностью отвечаю: «Да, я знаю».

Мария, переводчик

Спросите у мудреца, какое время в жизни самое важное и мудрец ответит: самое важное – одно настоящее, потому что в нем одном человек властен над собою. Но чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить нищее прошлое, покончить с ним.
Я искала доказательства того, что я хотя бы попыталась покончить с прошлым. Я искала себя ту, какой бы мне нравилось быть. А ведь не зря говорят, где начинается поиск истины, там всегда начинается жизнь.
Мысли отнесли меня в то время, когда я впервые почувствовала в себе перемену. Это произошло через год моих занятий в группе АСТ, в середине лета.

Во-первых, появились невероятно яркие ощущения от соприкосновения с природой. Я всегда любила природу, наслаждалась и завидовала ее гармонии. Но сейчас как будто бы с особой полнотой и остротой включились все пять чувств восприятия: вкус, обоняние. Мне казалось, словно бы я не только видела и слышала, но и прикасалась ко всему кончикам пальцев, ощущала во рту вкус увиденного.
Во-вторых, отступило чувство стеснения своего тела. Если раньше мои широкие плечи, некоторая полнота доставляли мне массу неприятных хлопот, то здесь я начала понимать, что хотя ничего внешне не изменилось, мне комфортно именно в своем теле. Я получала удовольствие от созерцания и нежнейшего соприкосновения сама с собой. Мне нравилось это проснувшееся чувство любви к самой себе.

Я не узнавала себя. Я говорила и делала вещи, на которые раньше не могла решиться. Я обнаружила, что при всем многообразии новых знакомых я не теряюсь, как вести себя с тем или иным человеком, в той или иной компании.
Мои желания и помыслы, мечты и затеи вдруг вышли за грань, за барьер, установленный мною же самой. Я решалась на рискованные поступки, пускалась в авантюрные затеи. Мне доставляло огромное удовольствие присутствие в моей жизни острых ощущений, неведомых мне до этого. Меня захватило это чувство вседоступности, всевозможности, всеобъятности, вседозволенности. Я никогда в жизни так не веселилась, не радовалась так ничему.

Лучшим подтверждением моих догадок были слова подруги. Она сказала мне: «С тебя картину надо писать. Настоящая красавица: глаза горят огнем, улыбка не сходит ни на мгновение, все лицо светится счастьем. Я тебя первый раз такой вижу!» А я впервые себя такой чувствую!!! Жить в ладу с собой – не в этом ли самое большое счастье?

Татьяна, менеджер

Яркое платье. Красные туфли. Улыбка на лице и гордая осанка. Я иду на свою работу, в лейкозное отделение. Здесь лежат дети, больные раком крови.

Никогда – ни до, ни после – я не улыбалась так много и не одевалась так ярко, как тогда. Потому что я была не просто доктор Марина Николаевна, а сама Жизнь! И я шла бороться со смертью.
Первое время у меня ком подступал к горлу, я задыхалась от жалости к ним. Восковая бледность, тонкие ручки и ножки, большой живот и круглое от гормонов лицо. Как маленькие старички, они ходят согнувшись, шатаясь от слабости. И все они лысые от облучения...

Лейкозное отделение в народе считают отделением смертников. Чушь! Нигде и никогда так не борются за жизнь, как на пороге смерти!
Очень многое, почти все, зависело от меня. Я знала, я умела лечить этот проклятый рак! Я назначала лекарства... нет! Я наносила удар по раковым клеткам – как шашкой наотмашь, со всей силы. Чтобы для них наступил Новый год. И День Рождения.

В детском лейкозном отделении была странная традиция: хоронить детей в свадебной одежде. Мальчиков – в черных костюмах с галстуком-бабочкой, девочек – в пышных белых одеяниях, с фатой на голове...
Но вот эта девочка оденет уже купленное свадебное платье не на похороны, а на свою свадьбу, когда вырастет. Потому что она будет жить! Я сумела ее вылечить! Я – Жизнь!
Я хочу вернуться памятью в то время, когда была Врачом с большой буквы. Я уважала себя. Я была Избранной. Я была сильнее Смерти!

Марина, врач