Володя! Спасибо за мужество, за совесть, за зрелость - не всем удается дозреть до способности по-человечески разделить чужую беду. Снимаю шляпу и застываю в испанском поклоне!
Этим летом я пополной ощутил: как это быть сопричастным к чему-то бОльшему, чем собственная жизнь, когда беду и боль дорого человека я принял как свои. Не усыпил совесть знакомым: «Сам справится, не моя проблема», а, встав рядом, начал помогать! Возможно у нас ничего не получится, но знать сейчас о проблеме, оставаясь в стороне для меня равносильно предательству. И даже если будет так, что ничего не выйдет, я буду жить с ощущением, что мы вместе хотя бы попытались справиться с навалившейся бедой, а я не сбежал и не стоял в стороне, я остался человеком, потому что был сопричастен, помогая!
И знаете, жизнь она щедро награждает за человеческие поступки. Меня она регулярно премирует тем, как работает голова: она сейчас неисчерпаемый источник светлых идей. И мне доставляют огромное удовольствие вспышки озарения, которые проносятся в голове. Мне кажется сейчас, жить так вот на волне озарений – это кайф, который будет сильнее любых наркотиков.
(2) Как же сочнее и звонче становится жизнь, богаче и глубже общение, когда оно не ограничено одной лишь субличностью! Один мой знакомый, который до этого все больше сталкивался с непробиваемой стервозной Мадлен, знакомится с живой и непосредственной Белоснежкой. И, черт возьми! становится для меня соблазняющей неожиданными открытиями Вселенной! Тянется ко мне, делится со мной своими глубоко интимными мыслями и переживаниями, с живым интересом и уважением выслушивает мою точку зрения. Через него я умнею! и больше узнаю про себя. Делясь и отдавая, я слихвой получаю, чувствуя, что выхожу, на совсем иной, еще незнакомый, но жутко привлекательный уровень близости и ценности отношений. Будто я сорвала обрыдшие шоры и стала видеть не суетливо маячащие размытые силуэты, а переливающиеся нюансами, объемные, откликающиеся живые лица людей, которые еще больше распаляют мой интерес и стремление их завоевать.
(1) Вот уже больше месяца, истекая слюной и трясясь от любопытства перед новым вожделенным открытием, я продолжаю ловить кайф, наблюдая, как уживаются во мне мои субличности, они же персонажи моей мелодрамы. Вот, вездесущая Мадлен выходит на авансцену, начиная подминать под себя младшую сестру и учить ее жизни, указывая на хаос, царящий на рабочем столе. Вот жеманница-Анжелика дует губки в обиде на тренера по фехтованию, который делает ей замечание в неубедительности при постановке театрального этюда. А вот и Джеймс, он же Белоснежка, готовая вот так сходу в пятницу вечером прямиком из офиса рвануть в Варшаву на выходные просто потому, что соскучилась по другу, и там закутить до понедельника, упиваясь общением со все еще недоумевающими друзьями. Тут же подключается сердобольный Поль, дабы проверить наличие в сумке загранпаспорта и сверить время вылета на посадочном талоне... Но еще больший кайф, когда им удается, договориться, распределив обязанности и зоны ответственности. Когда они начинают помогать и воодушевлять друг друга на осознанное действие, подсказывая где и когда стоит включить требовательную Мадлен, последовательного Поля, жаждущего общения чувственного Джеймса!
Просыпаясь, я прислушиваюсь, что сейчас со мной: ну вот, физическая вялость, мысли не сфокусированы, да еще назойливый голосок разрушительного самоуничижения, с которым я билась на фехтовании, тараторит фоном, как неугомонное радио, и отравляет настроение - урезониваю. Начинаю постепенно собирать себя. И ведь получается! День складывается: из моментов живого общения с людьми – от близких и коллег до попутчиков в метро или продавцов в магазине, из небольших выполненных задач по работе, просмакованных фрагментов книг, наполняющего нутро оранжевым тягучим теплом заката, личных писем, музыки - из маленьких, негромких, но ценных кусочков. В конце такого отвоеванного дня чувствую тихое торжество. И пытаюсь заякорить на следующий день, пролистывая перед сном, что ценного было в дне этом.
С радостью ловлю себя на том, что за время занятий наработала навык делать свой день стоящим, даже если проснулась без сил и желаний.
Вернулась из отпуска. Я ездила инструктором в юношеский туристический лагерь, в который когда-то попала участником, а сейчас помогаю в организации, потому что люблю это место и причастных к нему людей. Там бывает трудно физически, морально, но не бывает пусто, потому что есть важное для меня дело, круг единомышленников, ясный ритм жизни. Обычно по возвращении на меня накатывает чувство опустошения – будто теряю подпорки, держащие меня в тонусе - надо самой искать смыслы, источники, вызывающие эмоциональный отклик. Но за время занятий АСТ во мне утвердилась мысль, что нельзя ждать пока апатия схлынет сама, я тренировалась маленькими осознанными действиями отвоевывать свои дни. С помощью группы я с разных сторон увидела, как проявляется мое плохое состояние, могу его распознать, пока оно меня не придавило.
И при этом также отчетливо помню, как легко это все потерять, что отвоевывать нужно каждый день, каждый раз заново. Расслабиться - значит умереть. Ну, уж нет, хватит!!! И самое ценное и главное последних трех лет - в мою жизнь вошли люди, которые мне стали очень дороги и которых очень боюсь потерять, и сейчас я учусь их завоевывать.
Пробудился интерес. А если его подталкивает зависть, то он аж ядрено-жгучий, до дрожи нетерпения. О, да! и зависть тоже проснулась, потому что стала острее воспринимать разницу. И больнее от одиночества тоже стало острее. Получается, что градус стал выше, и от этого очень по-разному бывает, но главное, что перестало быть "пресно - ровно - через минуту уже не помню, как и что было". А сейчас помню: помню, как распирал драйв на театре, как неожиданны были открытия своих субличностей: "Это я? Ай, молодца!! Эээээхх, черт, похоже, и это тоже я". Как хотелось плясать гапака, когда ставила финальную точку в коллаже и понимала, что да, он состоялся! Память держит, так же ярко, как будто это случилось только что. И это мои драгоценнейшие маячки, которые помогают продираться через падения, откатывания назад, толчение на месте, и позволяют отвоевывать по шажку, по миллиметру тропинку туда, в ЖИЗНЬ!!!
Три года назад, когда я пришла на методику, у меня была своя конкретная внутрисемейная проблема, которую хотелось решить. Была уверена, что как только ее решу (а все остальное было нормально, по крайней мере, не хуже, чем у всех) счастье тут же меня и настигнет, и все: аленький цветочек в кармане и до конца жизни будет со мной. Черта-с два!!! И дело гораздо серьезней, чем эта проблема. ГОРАЗДО. И проблема лишь следствие. И вот это приземление в реальность стало одним из самых ценных приобретений АСТ. Отвратительно болезненных, но без которого все остальное невозможно. Зато благодаря посадке, хоть и травматичной, мир стал осязаемей: стала видеть реакции, эмоции, откликаться на них, появились впервые вопросы к себе вместо привычно-обычных обвинений мира во всех своих бедах.
Ириша, "лица не помню" - это метафора! Помню не только лица, но и кто как работал на группе, кто что взял от методики и кто что не взял, кто с чем ушел... даже ассоциации ВСЕ помню! А ты в сокровищницу ходила? Стихи читала?
Володя! Спасибо за мужество, за совесть, за зрелость - не всем удается дозреть до способности по-человечески разделить чужую беду. Снимаю шляпу и застываю в испанском поклоне!
Этим летом я пополной ощутил: как это быть сопричастным к чему-то бОльшему, чем собственная жизнь, когда беду и боль дорого человека я принял как свои. Не усыпил совесть знакомым: «Сам справится, не моя проблема», а, встав рядом, начал помогать! Возможно у нас ничего не получится, но знать сейчас о проблеме, оставаясь в стороне для меня равносильно предательству. И даже если будет так, что ничего не выйдет, я буду жить с ощущением, что мы вместе хотя бы попытались справиться с навалившейся бедой, а я не сбежал и не стоял в стороне, я остался человеком, потому что был сопричастен, помогая!
И знаете, жизнь она щедро награждает за человеческие поступки. Меня она регулярно премирует тем, как работает голова: она сейчас неисчерпаемый источник светлых идей. И мне доставляют огромное удовольствие вспышки озарения, которые проносятся в голове. Мне кажется сейчас, жить так вот на волне озарений – это кайф, который будет сильнее любых наркотиков.
(2) Как же сочнее и звонче становится жизнь, богаче и глубже общение, когда оно не ограничено одной лишь субличностью! Один мой знакомый, который до этого все больше сталкивался с непробиваемой стервозной Мадлен, знакомится с живой и непосредственной Белоснежкой. И, черт возьми! становится для меня соблазняющей неожиданными открытиями Вселенной! Тянется ко мне, делится со мной своими глубоко интимными мыслями и переживаниями, с живым интересом и уважением выслушивает мою точку зрения. Через него я умнею! и больше узнаю про себя. Делясь и отдавая, я слихвой получаю, чувствуя, что выхожу, на совсем иной, еще незнакомый, но жутко привлекательный уровень близости и ценности отношений. Будто я сорвала обрыдшие шоры и стала видеть не суетливо маячащие размытые силуэты, а переливающиеся нюансами, объемные, откликающиеся живые лица людей, которые еще больше распаляют мой интерес и стремление их завоевать.
(1) Вот уже больше месяца, истекая слюной и трясясь от любопытства перед новым вожделенным открытием, я продолжаю ловить кайф, наблюдая, как уживаются во мне мои субличности, они же персонажи моей мелодрамы. Вот, вездесущая Мадлен выходит на авансцену, начиная подминать под себя младшую сестру и учить ее жизни, указывая на хаос, царящий на рабочем столе. Вот жеманница-Анжелика дует губки в обиде на тренера по фехтованию, который делает ей замечание в неубедительности при постановке театрального этюда. А вот и Джеймс, он же Белоснежка, готовая вот так сходу в пятницу вечером прямиком из офиса рвануть в Варшаву на выходные просто потому, что соскучилась по другу, и там закутить до понедельника, упиваясь общением со все еще недоумевающими друзьями. Тут же подключается сердобольный Поль, дабы проверить наличие в сумке загранпаспорта и сверить время вылета на посадочном талоне... Но еще больший кайф, когда им удается, договориться, распределив обязанности и зоны ответственности. Когда они начинают помогать и воодушевлять друг друга на осознанное действие, подсказывая где и когда стоит включить требовательную Мадлен, последовательного Поля, жаждущего общения чувственного Джеймса!
Просыпаясь, я прислушиваюсь, что сейчас со мной: ну вот, физическая вялость, мысли не сфокусированы, да еще назойливый голосок разрушительного самоуничижения, с которым я билась на фехтовании, тараторит фоном, как неугомонное радио, и отравляет настроение - урезониваю. Начинаю постепенно собирать себя. И ведь получается! День складывается: из моментов живого общения с людьми – от близких и коллег до попутчиков в метро или продавцов в магазине, из небольших выполненных задач по работе, просмакованных фрагментов книг, наполняющего нутро оранжевым тягучим теплом заката, личных писем, музыки - из маленьких, негромких, но ценных кусочков. В конце такого отвоеванного дня чувствую тихое торжество. И пытаюсь заякорить на следующий день, пролистывая перед сном, что ценного было в дне этом.
С радостью ловлю себя на том, что за время занятий наработала навык делать свой день стоящим, даже если проснулась без сил и желаний.
Вернулась из отпуска. Я ездила инструктором в юношеский туристический лагерь, в который когда-то попала участником, а сейчас помогаю в организации, потому что люблю это место и причастных к нему людей. Там бывает трудно физически, морально, но не бывает пусто, потому что есть важное для меня дело, круг единомышленников, ясный ритм жизни. Обычно по возвращении на меня накатывает чувство опустошения – будто теряю подпорки, держащие меня в тонусе - надо самой искать смыслы, источники, вызывающие эмоциональный отклик. Но за время занятий АСТ во мне утвердилась мысль, что нельзя ждать пока апатия схлынет сама, я тренировалась маленькими осознанными действиями отвоевывать свои дни. С помощью группы я с разных сторон увидела, как проявляется мое плохое состояние, могу его распознать, пока оно меня не придавило.
И при этом также отчетливо помню, как легко это все потерять, что отвоевывать нужно каждый день, каждый раз заново. Расслабиться - значит умереть. Ну, уж нет, хватит!!! И самое ценное и главное последних трех лет - в мою жизнь вошли люди, которые мне стали очень дороги и которых очень боюсь потерять, и сейчас я учусь их завоевывать.
Пробудился интерес. А если его подталкивает зависть, то он аж ядрено-жгучий, до дрожи нетерпения. О, да! и зависть тоже проснулась, потому что стала острее воспринимать разницу. И больнее от одиночества тоже стало острее. Получается, что градус стал выше, и от этого очень по-разному бывает, но главное, что перестало быть "пресно - ровно - через минуту уже не помню, как и что было". А сейчас помню: помню, как распирал драйв на театре, как неожиданны были открытия своих субличностей: "Это я? Ай, молодца!! Эээээхх, черт, похоже, и это тоже я". Как хотелось плясать гапака, когда ставила финальную точку в коллаже и понимала, что да, он состоялся! Память держит, так же ярко, как будто это случилось только что. И это мои драгоценнейшие маячки, которые помогают продираться через падения, откатывания назад, толчение на месте, и позволяют отвоевывать по шажку, по миллиметру тропинку туда, в ЖИЗНЬ!!!
Три года назад, когда я пришла на методику, у меня была своя конкретная внутрисемейная проблема, которую хотелось решить. Была уверена, что как только ее решу (а все остальное было нормально, по крайней мере, не хуже, чем у всех) счастье тут же меня и настигнет, и все: аленький цветочек в кармане и до конца жизни будет со мной. Черта-с два!!! И дело гораздо серьезней, чем эта проблема. ГОРАЗДО. И проблема лишь следствие. И вот это приземление в реальность стало одним из самых ценных приобретений АСТ. Отвратительно болезненных, но без которого все остальное невозможно. Зато благодаря посадке, хоть и травматичной, мир стал осязаемей: стала видеть реакции, эмоции, откликаться на них, появились впервые вопросы к себе вместо привычно-обычных обвинений мира во всех своих бедах.
Ириша, "лица не помню" - это метафора! Помню не только лица, но и кто как работал на группе, кто что взял от методики и кто что не взял, кто с чем ушел... даже ассоциации ВСЕ помню! А ты в сокровищницу ходила? Стихи читала?