Тере, палун, нягемист... Здравствуйте, пожалуйста, до свидания... Вот, пожалуй, все, что я помню из языка тех краев, где вырос.
Иногда мне доводится встречаться с друзьями оттуда. Они просят меня об одолжении — не говорить по-английски, а потерпеть то, как они будут практиковаться в русском и по возможности исправлять их ошибки. Они жалуются, что нет языковой практики, их русский заржавел, а это такая редкая удача − есть с кем поговорить.
И мне становится больно и стыдно, ибо я, проживший, может быть, самую важную и насыщенную часть жизни на их земле, не могу попросить их о таком же одолжении.
Ведь я так и не выучил их языка.

Каждый учебный год я не жил и не учился: я планировал, что я предприму, когда, наконец, после многомесячного московского плена вырвусь на свободу в мою Эстонию. Как я пойду путешествовать по холмам и долинам, как выстрою хижину на берегу лесной речушки, как буду наблюдать птиц и зверей. Сразу по приезде, полный благими намерениями, я покупал новейший самоучитель эстонского, который неизменно покрывался пылью... Слишком много было куда более увлекательных планов и интересных занятий. А жизненной необходимости знать эстонский не было: тогда всех эстонцев заставляли учить русский.

Я вырос в Эстонии, научился там всему самому главному в жизни: чувствовать родную природу, постигать мир и думать о его проблемах, самостоятельно осваивать новые знания и навыки. Здесь я впервые влюбился, здесь пошел в свой первый поход в леса, впервые поймал свою первую рыбу - стал добытчиком. Именно тут лодка жизни взяла курс от причала детства.
Почему же, приобретя столько всего, я не сделал самого элементарного − не выучил язык земли, которую продолжаю считать родиной?
Может быть, виной была моя зашоренность, однобокость в восприятии мира − уж если интересны флора и фауна, то важнее выучить латынь, а человеческая культура проходит по другой статье. И отбросить бы все эти вопросы, подумать о чем-нибудь более насущном, но всю жизнь меня мучает странный комплекс вины перед самим собой, себя обделившим.

Когда я повзрослел, мне стало важно видеть окружающий мир не только в природе, но и через его отражение в культуре и языке тех народов, что его населяют. И я понял, что с моим английским я могу постичь природу Америки, но родная мне природа Эстонии начисто лишена для меня этого измерения.
Я уже не пойму, что звучит в названиях этих озер, что по-эстонски поют людям птицы, и как эти люди относятся к своим холмам. И сама Эстония стремительно отделяется от меня языковым и культурным барьером. И нет мне никакой радости в том, что теперь их всех заставляют учить английский.

Когда я встречаюсь с эстонскими друзьями, я тоже прошу их об одолжении: «Поговорите при мне по-эстонски». И я слушаю знакомый с детства протяжный и певучий язык, который уже никогда не пойму.
Я так и не научился языку своей Земли...

Евгений, эколог