ОЛЬГА ЯГОЗИНСКАЯ,
преподаватель английского языка
Сцена 1
Утро. Столовая в усадьбе в Девоншире.
М а р г а р е т : Я слышала, наш блудный Ричард вернулся.
Д ж е й н : Маргарет, зачем ты так? Я очень рада, что он приехал, вместе мы попробуем справиться с наползающим болотом.
А д е л ь : Мне ты так не радуешься... Я всем вам в тягость!
М а р г а р е т : Деточка, тебе нельзя нервничать!
А д е л ь : Я вам всегда говорила: бросьте меня, отправьте в приют!
Д ж е й н : Ах, Адель, не начинай, сейчас дойдем до ухода в монастырь. Неужели ты не рада, что он вернулся?
М а р г а р е т : Ага, вернулся! Вот только надолго ли?! Сейчас узнает, что работать надо, – его и след простыл.
Д ж е й н : Надоело с вами спорить, пора за работу – болото с каждым днем все ближе.
М а р г а р е т : Все суетишься, а толку – чуть. Болота были и будут всегда. Все живут и не жалуются. Умные люди дом окапывают, стены укрепляют, а ты вбила в свою упрямую башку, что болото надо осушить! Да где это видано?
А д е л ь : А мне от болотного воздуха даже спится лучше.
Сцена 2
Библиотека. Маргарет одна.
М а р г а р е т : Вот и славно, кажется, все удалось! Болото наползает, в подвале уже квакают лягушки. Я доведу эту игру до конца. Я докажу, что их отпрыски бесполезные щенки. Бог не дал мне семьи, но ничего, они пожалеют, что им дал! Мои дорогие братья и сестры, они все жили в Лондоне, веселились, а меня отдали на откуп этой мерзкой старухе, она запирала меня в подвале, она говорила, что все отказались от меня. Пока вас водили в парк и покупали леденцы, я сидела в подвале, грязном, душном, темном подвале. Я захлебывалась тишиной, я тонула в молчании. У меня было ощущение, что я плыву в темном море, стараясь изо всех сил, но не вижу ни буйков, ни маяка, ни берега… И никогда, никогда я не знала, придут ли за мной. Так пускай теперь они захлебнутся в собственной беспомощности и никчемности.
(Слышит шаги, прячется за портьеру. Входит Джейн.)
Д ж е й н (разговаривает сама с собой): …хочешь бороться с болотами, деточка, – пожалуйста, вот тебе ключ от библиотеки, там хранятся семейные труды о болотах – сотни-сотни трудов, бережно расставленные, в золотых переплетах, научные труды, стихи и проза – все, что захочешь. И ни строчки про борьбу! Надо же, я так увлеклась чтением, что совсем забыла, зачем, ради чего я хотела избавиться от болота. Осталась лишь борьба ради борьбы. Но исчезни болото – и что я буду делать? За что я бьюсь?
М а р г а р е т : Вопросы повисают в темноте, Джейн? Я всегда знала, что тебе не справиться. Признаться, когда ты приехала, я немного испугалась – яркое платье, копна рыжих волос, огонь в глазах… Но у тебя есть слабое место, Джейн. Чтобы никого не обидеть, чтобы не вступать в конфликт, а, главное, чтобы не разбираться по сути, ты во всем ищешь хорошее. И даже находишь его! А дальше ты заключаешь компромисс. Знаешь, почему я так люблю компромиссы? Они побеждают незаметно: медленно день за днем они вползают тебе под кожу, они сгибают твои плечи, опускают глаза в пол, стирают черты – посмотри в зеркало, Джейн: серое платье, воротничок под горло, волосы убраны под чепец, ну вот, теперь можно писать портрет для семейной галереи. (Смеясь, уходит.)
Сцена 3
Библиотека. Входит Грэм.
Д ж е й н : Ну, нет уж! Теперь я не уеду. Я хочу вернуть мир, полный красок, я приехала, чтобы вдохнуть в этот дом мечту! Ведь мы с Ричардом хотели открыть здесь школу. Везли книги, как сундуки, полные сокровищ, и мечтали, что дом зазвенит колокольчиками голосов. Если у нас получится, я буду ощущать, что каждый день мне удается что-то важное. И я буду нужна сама себе.
Г р э м : Я... я полное ничтожество, предатель…
Д ж е й н : Да что ты такое говоришь?!
Г р э м : Да, да, это ведь из-за меня погибли все розы…
Д ж е й н : Ты несправедлив к себе, ты целыми днями ухаживал за ними!
Г р э м : А что еще я мог сделать?.. Но я знал, что все это тщетно…. что без удобрения почва заболачивается. Ах, зачем я поверил ей...
Д ж е й н : Подожди, кому ей? Какие удобрения?
Г р э м : Маргарет, я отдал ей книгу, книгу, написанную моим дедом, там собрано и описано все, что может случиться с розами, от тли до заморозков, и рецепт удобрения, укрепляющего почву. А когда я пришел просить книгу обратно, она задвинула ее за спину и с улыбкой сказала, что потеряла. А я... я повел себя как ничтожество и не посмел ничего сказать ей.
Д ж е й н : Как же мне не приходило в голову… Думать! Я совсем разучилась думать! Ведь все это время у меня перед глазами был розовый сад, единственное не тронутое болотом место. Живой ответ! Грэм, мы вернем книгу, мне нужно срочно найти Ричарда!
Сцена 4
Комната. Входят Ричард и Джейн.
Д ж е й н : Мне кажется, ты не слышишь меня. Как можно это отложить? Черт побери, чем таким важным ты занят сейчас?
Р и ч а р д : Ты же знаешь, все лужайки затопило, и я устраиваю Адель террасу на крыше. Шезлонги, зонтики, чудесный вид! И потом, я не вижу ничего драматичного, расслабься. Ну, неприятный разговор с теткой, с кем не бывает? Завтра остынешь, посмотришь на это по-другому. Да, выманила она у бедного Грэма книгу, купим ему новую! Большинство дел с течением времени улаживаются сами. На все надо смотреть легче… Смотри на меня!
Д ж е й н : Я смотрю, Ричард. Раньше меня восхищала твоя легкость, ты всем рад, тебе всюду рады, но…
Р и ч а р д : Теперь ты считаешь, что это плохо?
Д ж е й н : Ты гость, вот в чем дело. Ты всюду гость! И ты ни за что не отвечаешь, всегда с лучшими намерениями и всегда ни при чем. Тебе так важно ощущать позади себя дверь, в которую ты сможешь в любую минуту сбежать, ты, как перекати-поле, несешься беззаботно по ветру, отдавая свою душу всему и ничему одновременно. А из этой двери веет холодом и тоской… Мне холодно с тобой. Ты дружелюбно похлопываешь меня по плечу, когда мне нужна сильная крепкая рука, когда мне необходимо ощущать, что мы спина к спине боремся и что ты не исчезнешь! Меня до костей пробирает тоска оттого что мы замылили, разменяли, да просто забыли свою мечту. Кто мы? Чего мы добились? Мне нечего ответить на эти вопросы, и мне жутко, мерзко от этого. Я буду бороться!
Сцена 5
Ричард сидит на чемодане около входной двери.
Р и ч а р д : В голове все кружатся слова Джейн – гость, гость, гость! И правда, а где мой дом? Куда я сейчас мчусь, сломя голову? А вдруг однажды я, промчавшись по алее, подбегу к дверям, дерну звонок, а там – тишина? Звонок бьется об стены, так же, как бьется сердце внутри, а в ответ – тишина. Поздно. Ведь каждый раз я принимал как должное торопливый топот ног за дверью, радостный щелчок открываемых замков. Принимал как должное, что меня ждут, что меня ждали неделями, месяцами. А сейчас растерянный звонок скачет по пустому дому... Страшно! Я слишком заигрался в вечного странника. Я не уеду! Никуда я не уеду! Я остаюсь!
Сцена 6
Джейн, Адель, Грэм в столовой.
А д е л ь : Джейн, и зачем все-таки ты все взбаламутила? Что дальше?
Д ж е й н : Понимаешь, этого, как ты говоришь, «дальше» никогда в моей жизни не было. Взобраться на баррикады и гордо помахать флагом – сколько угодно. А потом – потом поиск новых баррикад. Мне начинает казаться, что меня привлекает сам процесс борьбы, и я сама создаю себе бури. И даже это болото, почему было не начать бороться с ним, когда оно было в километре? В десяти метрах? В метре? И вот оно уже у твоих ног, но ты ждешь, ты ждешь, когда оно доползет тебе до подбородка. И тогда в тебе закипает праведный гнев, трубит горнист, знаменосец расчехляет давно ждущий ветра флаг и вперед!!!
А д е л ь : Ты все испортила этими своими разговорами – Ричард уехал, Грэм вон, бледный, с безумными глазами репетирует речь для разговора с Маргарет. А увидит ее, так глаза в пол, весь сжимается. А Маргарет – как она обо мне заботилась! А сейчас превратилась в злобную старуху, вот уже два дня мне давление не мерила. Все меня бросили! И тут еще ты со своими ужасами!
Д ж е й н : Чувствую знакомый порыв броситься со всеми мириться, принять то, что неприемлемо, прикрыть то, что болит, знакомым «все неважно, главное, в целом он хороший». А тебе не надоело быть больной, Адель? Вялой субстанцией плавать в прекрасных иллюзиях?
А д е л ь : Всех всполошила, решила и за меня взяться? Ты просто завидуешь, что Маргарет отдает все внимание мне. А я заслужила! Всем было вечно не до меня, я только и получала внимание, когда болела…
(Входит Маргарет.)
А д е л ь : Ах, Маргарет, у меня так болит голова....
М а р г а р е т : (не обращая внимания на Адель): Скажи мне, Джейн, что за мерзкие приспособления установлены у нас по всему дому?
Д ж е й н : Они откачивают болотную воду из подвалов.
М а р г а р е т : Я не давала на это разрешение, с какой стати ты здесь хозяйничаешь?
Д ж е й н : Маргарет, но неужели тебе не страшно, что дом утопает?
М а р г а р е т : Ты всерьез предполагаешь, что меня может испугать хлюпающая зеленая жижа? Страшно, детка, – это когда есть, что терять. А у меня внутри лишь прочная каменная кладка вокруг черной бездны. Там воздух не шелохнется, а густая вязкая масса душит любые звуки и движения. Может ты видела: если поднять с земли камень, то под ним можно увидеть белый, хилый, червяком изогнувшийся росток, которому не суждено никогда вырасти? Этот росток – моя душа. Если бы я могла забиться в глубокую темную нору и там завыть, что есть мочи! Завыть о сгнившем ростке внутри, задавленном каменной кладкой! Я не знаю в чем виновата, не знаю, почему меня отвезли в этот замок, а я не посмела уговаривать, не посмела побежать вдогонку по дороге! Я так боялась сказать или сделать что-нибудь не так. Я сама положила первый камень на этот росток, чтобы не закричать, второй – чтобы не броситься за мамой, и так, камень за камнем, – не закричать, ни о чем не просить, камень за камнем – не расплакаться, не огорчать. Эта каменная кладка внутри – наказание и защита, я никому больше не позволю бросить себя, но я никому не позволю и близко подойти! У тебя в глазах жалость, слезы? Мне смешны они, побереги для других, я обойдусь! Этот дом – моя нора, мой склеп. Болото отрежет все пути к нему. Убирайтесь, или я стану камнем на шее, который вас потопит!
(Маргарет выходит)
Д ж е й н : Мороз по коже. Мы должны ее остановить, иначе она отключит насос. Адель, Грэм спускайтесь в подвал, а я попробую догнать ее!
А д е л ь : А почему я?..
Д ж е й н : Аделина-Мария-Виолетта Гордон, ты ведь хочешь выйти замуж?
А д е л ь : Ну да, но я не понимаю…
Д ж е й н : Так вот, ни один человек не проберется к нам, как только болото поднимется еще на полметра! И если ты сейчас же не возьмешь свою вялую задницу в руки, твой прекрасный принц так и останется лишь в мечтах!
Сцена 7
Джейн налетает в коридоре на Ричарда.
Д ж е й н : Ричард! Ты не уехал?
Р и ч а р д : Я никуда не уеду! Я хочу создать свой дом, в котором я буду хозяином. Хочу, чтобы ко мне приходили люди. Весь свой глупый праздничный фейерверк собрать, и, может, его хватит на искру для очага. Это тягостно, непривычно, и я знаю: еще не раз у меня возникнет желание сбежать, но я – я научусь рубить дрова, собирать хворост, я буду отвечать за огонь! Беречь, поддерживать, будто живое существо, доверяющее тебе, зависящее от тебя! И если мне это удастся, появится надежда, что однажды я смогу создавать долгие глубокие отношения с людьми, с тобой, Джейн! Я буду бороться, чтобы вернуть твое уважение!
Д ж е й н : Боже, Ричард, у тебя даже лицо изменилось, будто сняли серую запыленную пленку с глаз… и улыбка – она идет откуда-то из глубины, а не нарисована розовым мелком на серой стене. Только знаешь, нам надо остановить Маргарет. Бежим!
Сцена 8
Подвал, всюду работают машины, равномерно откачивая воду. Входит Маргарет.
М а р г а р е т : Я сломаю эту их чертову помпу. Кто здесь? А, Адель, тоже мне нашли стража – спит, как ангел, как тетушка Маргарет приучила. Как же это все отключить?.. (Обходит насос вокруг, натыкается на бледного Грэма.) Тьфу! Черт тебя дери, Садовник! Какого лешего тебе здесь надо?
Г р э м : Я стерегу… мисс Адель заснула и я… я…
М а р г а р е т (в сторону): Это будет легче, чем я думала. (Грэму): Грэмушка, а что ж мы будем делать-то, когда болото осушат?
Г р э м : Делать… мы… Джейн говорила…
М а р г а р е т : Ты оставь в покое Джейн, они просто используют тебя, а уйдет болото и думать о тебе забудут, наводнят дом толпами людей, уж поумнее, повеселее, поинтереснее, чем ты. Спросят тебя – а ты не знаешь ответ, позовут играть – а ты не умеешь…
Г р э м : Это как в страшном сне – хочешь сделать шаг, а ноги будто не твои, хочешь крикнуть – и не можешь. И все-все тогда увидят, что я ничто, что я – пустое место…
М а р г а р е т : Вот-вот, я и говорю, Грэмушка, что никто, никто не подумал о том, каково тебе, только я, я забочусь о тебе. Давай, поверни рычаг, впусти обратно наше уютное знакомое болото.
Г р э м : Но я обещал, мне доверили… Джейн, она первая назвала меня по имени, она не считает меня пустым местом. С ней я стал даже чуть смелее, и значит, может быть, я не пустое место. Она дала мне надежду. Я много думал, и, возможно, это мой последний шанс… перестать быть никем. Прячась в тени, ты получаешь защиту от дождя и ветра, а также в придачу, от солнца. Я садовник, я видел эти жалкие хилые растения, они прячутся, но все равно гибнут от бурь. А те – смелые, открытые – их пригибает к земле ветром, хлещет дождем, но потом, в первых лучах солнца, они стоят гордые, улыбающиеся, в капельках дождя на листьях, будто… как обновленные! Простите, леди Маргарет, я не поверну рычаг…
М а р г а р е т : Ах, ты маленькое ничтожество, ты кому вздумал перечить?! Да я раздавлю тебя, как таракана…
(Замахивается на Грэма подсвечником. От ее крика просыпается Адель. Джейн и Ричард вбегают в подвал.)
Эпилог
(Три месяца спустя. Ричард, Джейн, Грэм сидят на лужайке возле дома.)
Д ж е й н : Вот, кажется, уже легче дышать. Дом свободен и лужайка! Инженер из Лондона сказал, что навсегда избавиться от заболачивания не удастся, что несколько раз в год нужно будет делать замеры, внимательно следить за почвой. Твои удобрения, Грэм, стали просто мировым открытием!
Р и ч а р д : Да, Грэм, ты у нас вообще герой. Твой удар, когда подсвечник полетел на голову самой же Маргарет! Но мне кажется ее свалил даже не канделябр, а твое сопротивление. Когда мы тащили ее наверх, клянусь, у нее на лице застыло удивление.
Г р э м : Да что я… нет тут моей заслуги, все вышло случайно...
Д ж е й н : Да, нелегко с ней было, пришлось ее месяц держать под надзором…
Ричард: Мне кажется, она и сейчас не смирилась, ходит по дому, замкнувшись. Уж лучше б свои едкие шуточки отпускала, все понятнее, что у нее на душе.
Д ж е й н : То, что копилось годами, не изменить за месяц. Возможно, когда она увидит, что мы не собираемся уезжать и бросить ее, как делало несколько поколений Гордонов, она смягчится. А вон, смотрите, Адель идет.
(Подходит Адель, Грэм вскакивает, чтобы подвинуть ей стул.)
А д е л ь : Ах, Грэм, как ты любезен, галантен, мил! Знаешь, я только что с выступления в комитете по землеустройству, рассказывала о Вашем фамильном удобрении, они в совершеннейшем восторге, завтра приедут с тобой знакомиться, хотят все поподробнее узнать, я не сильна во всяких там химических формулах, обещала, что ты им все расскажешь.
Г р э м : Это такая честь, но смогу ли я выступать перед комитетом?..
А д е л ь : Не переживай, я буду рядом, если я тебе не в тягость!
Р и ч а р д : Чудеса! Куда делась любительница поспать под хлюпанье и кваканье болот? Небось, воображала себя царевной-лягушкой, а, Адель?
А д е л ь: Еще как воображала! И знаешь, я только сейчас поняла, что эти сладкие дремы выели во мне способность по-настоящему хотеть. Я как мальчик из сказки, выменявший свой смех на дар выигрывать любые пари. А я подписалась на упоительные грезы, чтобы никогда не испытать бьющий наотмашь по лицу стыд провала. Я не знала, что без своего «Хочу!» человек неизбежно отрезает себя от жизни. Отмирает, как засохшая ветка дерева, которая никогда не расцветет и не сможет дать плодов. В своих грезах я, как тот мальчик, всегда победитель, вот только я всеми силами хочу вернуть свой смех, свою способность хотеть! Школа, комитеты – я подкладываю их, как доски под увязшую в грязи карету, я цепляюсь за ваши желания, чтобы встать утром, а не проваляться в постели полдня. Ах, да, у меня еще новость, Джейн! Я пробила для тебя разрешение открыть на будущий год школу в поместье! Я так красочно все им расписала, что они были просто очарованы и сражены.
Д ж е й н : Адель! (Вскакивает.) Какой сегодня замечательный день! Я так счастлива! И благодарна вам всем! Дайте я вас обниму!
А д е л ь : Надеюсь, теперь ты больше уже не будешь называть меня вялой задницей?
Д ж е й н : Никогда, Адель! Какое счастье, школа, своя школа! Я смогу дарить другим то, что когда-то досталось в дар мне. Открывать другим людям незнакомый им язык. Я же преподавала, я знаю, как это бывает. Ощущение, будто к тебе в твой любимый город приехали гости, и для них он чужой и непонятный, и, возможно, все, что останется у них от этого города, – это фотография на центральной площади. А у тебя есть шанс оживить для них этот город – рассказать историю этой извилистой улицы и раскрыть тайну этого печального дома, показать уютный дворик, где журчит от удовольствия маленький фонтан и, высунувшись в окно, греются на солнце подушки и одеяла. А здесь на углу продается самая вкусная газировка, она выстреливает пузырьками в нос, щекочет, заставляя смеяться. Крыши, скверы, мосты – и город из открытки шагает нам навстречу. Вы начинаете понимать его, влюбляться в него, еще несколько шагов – и вы вступаете с ним в диалог: сначала о делах, о погоде, но потом дальше, глубже, – и вы уже слагаете ему стихи. Но пойдемте дальше! Там, на круглой мощеной площади вы услышите дивную мелодию – гитара, скрипка, мандолина – смелее, он приглашает вас на танец! И в этот момент внутри начинают расцветать салюты – я смогла, я передала, он вам теперь тоже родной!
Р и ч а р д : Как все хорошо! И как я хочу дружить с вами, а не сосуществовать под одной крышей. Я понял, что никого из Вас и не знал. Прочитывая обложки, я никогда не заглядывал внутрь, лишь краткое содержание и рецензии других авторов. Я избегал серьезных книг, написанных богатым языком, где каждая фраза – взрыв нового вкуса на языке. Такую книгу невозможно проглотить на ходу. Она требуют времени, погруженности, готовности читать ее на равных. И я всегда оставлял их на потом. Я хочу идти дальше обложек, хочу научиться видеть, чувствовать разгадывать скрытое за словами и спрятанное между строк. Помните, в тот вечер, когда нам удалось остановить Маргарет и запереть ее, мы вышли из дома и развели костер, и пламя плясало и отражалось на лицах, и мы говорили, и не могли наговориться, и было так тепло, и пахло смолой и мы не хотели расходиться… Закутавшись в пледы, прижимаясь друг к другу, мы лежали и караулили падающие звезды. И каждую звезду я благодарил за впервые почувствованную близость и просил дать мне силы удержать ее.
А д е л ь : Слышите, поднимается ветер? Какой сильный!
Д ж е й н : Да, он будит наши спящие силы!
Р и ч а р д : Он, как угли, раздувает жажду жизни!
